Курс на индустриализацию. Ю.Н.Жуков. "История: незаданные вопросы". Часть 4

Огромное спасибо Вам, Юрий Николаевич, за максимально сжатое изложение исторических событий, легко доходящее до сознания.

Конспект лекции --------------- В конце 20-х годов стало ясно и очевидно всем – НЭП себя изжил. Изжил потому, что он был направлен на восстановление сельского хозяйства. В 21-ом году ввели НЭП, в 22-ом – голод, 23-ий, 24-ый – за эти два года, точнее за два сельскохозяйственных сезона деревня нашей страны, Советского Союза, достигла того же уровня, на котором она находилась до Первой Мировой войны. Те есть цель НЭПа выполнена, но при этом оказалось, что за счёт улучшения положения в деревне, резко ухудшилось положение в городе. Две трети промышленности стоит, безработица, и как сказал Фрунзе, выступая на одном из пленумов, что если начнётся война, нам наших запасов военных хватит на две недели и всё – воевать будет нечем. А производство винтовок, оружия, боеприпасов, орудий – это всё дело промышленности. Поэтому встаёт вопрос – как поднимать промышленность. Ещё в апреле 23-ого года с докладом на съезде Троцкий говорит – нужна индустриализация. Но это ещё был период слабого положения страны, он сказал и как-то забылось. А вот в 25-ом году, когда деревня окрепла, Дзержинский – председатель бывшего Совета народного хозяйства, как бы министерства обнимающего все отрасли промышленности, стал настойчиво выступать с требованием восстанавливать промышленность, прежде всего индустрию, то есть производство средств производства, металлургия, станкостроительные заводы, шарикоподшипниковый и так далее, то есть те предприятия, которые будут производить тракторы, комбайны, автомобили, самолёты и так далее, более того, говорил, что это нужно делать как можно скорее, и что обязательно для этого разработать план.

Но всем известно, Дзержинский умер от сердечного приступа. На его место был поставлен Куйбышев, который тут же продолжил эту линию, более настойчиво, более твёрдо. Сегодня мы совершенно ответственно можем говорить – и Дзержинский и Куйбышев выступали, имея за своей спиной Сталина. Сталин ещё тогда не был Сталиным в нашем понимании. То есть он не был вождем и учителем, первым человеком, бурные аплодисменты, переходящие в овации, генералиссимусом и так далее. Он был просто членом политбюро и генсеком. А генсек – это, всего лишь организационная работа – не больше. А на первом месте стояли: сначала Троцкий, потом Троцкого отодвинули, место его занял Зиновьев и Каменев, и Бухарин. Бухарин являлся сторонником сохранения богатой деревни. И писал и в газете «Правда» и в журнале «Большевик» статьи, где прямо писал: «Обогащайтесь!», обращаясь к крестьянам. При этом он отлично понимал, что бедняк, которых было более 40% в деревне, обогащаться не могут – они себя прокормить не могут, у них не хватает земли, во-первых. Во-вторых, у них, под час, нету тягловой силы – то есть лошади. Пахать на чём? А брать в аренду у кулака лошадь – это очень дорого, дороже чем до революции обходилась аренда лошади. Поэтому бедняки разорялись и обогащаться никак не могли. Середняки распадались на две части – одни богатели, другие – нищали. А вот кулаки – они крепли и крепли. При этом что любопытно – тогда считали, что их примерно 15% от крестьянских хозяйств. Но тут же говорили: «Мы этого точно не знаем, потому что кулак на Вологодчине, или на Псковщине – это бедняк на Украине». Не было точных критериев, как точно оценивать кулака, бедняка, середняка. Мало этого, открыто отмечали на пленумах и съездах, в деревне очень маленькие зарплаты у милиционеров, секретарей сельсоветов, поэтому они за взятки дают кулакам справки, занижая количество арендованной ими земли, и занижая количество батраков, которые у них работают. Сегодня уже никто не сможет просчитать, сколько же было, но в общем-то тогда прикидывали – кулаков было до 30%. Более того они производили товарный хлеб. Товарный хлеб – не только себя прокормить, но и на продажу.

Ну и получилось, что в 25-ом году, когда небывалый урожай обрушился на страну, мы решили использовать эту ситуацию и как можно больше продать за границу первыми по высоким ценам, чтоб на эти деньги, за валюту, закупить тракторы, автомобили и т.д. и т.д. – то что мы не могли производить. Но, естественно, решили покупать у крестьян подешевле, а продавать подороже. А крестьяне-кулаки уже были не дураки, они знали конъюнктуру на мировом рынке, знали сколько стоит пуд хлеба там, и поэтому отказались продавать дёшево и захотели получить столько, сколько если бы они сами продавали бы там. Они просто не учли, что в стоимость хлеба входит и хранение на элеваторе, и отправка на судах за рубеж, и т.д. – накладные расходы. Вот этот отказ кулаков продать хлеб был назван тогда же кулацкой забастовкой. И она тогда сорвала все наши экспортные и импортные планы. И привела к тому, что нужно было искать какой-то выход. И снова встал вопрос – мы вывозим хлеб, чтоб его продать и купить технику за рубежом, не проще ли нам её создавать у себя. Снова проблема индустриализации. В декабре 25-го года на 14-ом съезде, была принята резолюция – нужно было начинать индустриализацию, по плану, но Рыков, глава правительства, откровенно саботировал и ничего не сделал для того, не то чтобы начать индустриализацию, но начать разрабатывать план индустриализации. Когда же уже в 27-ом году встал остро вопрос – что же происходит, он сказал: «Всё в порядке! Мы уже индустриализацию начали». В чём это заключалось? Начали разрабатывать проект Днепрогэса, Волго-Донского канала, Туркестанской железной дороги и проектирование Сталинградского тракторного завода. Всё это было по тем временам огромные гигантские стройки, но никакого отношения к индустриализации не имели. И в это время, это очень важно отметить, Сталин был в это время ещё настолько слаб политически, что он не сумел встать на сторону тех, кто пропагандировал индустриализации, а шёл во след Рыкову и Бухарину, повторяя за ними, что все эти стройки – всё уже, никакой проблемы нет. И только когда, стало ясно, что ну нельзя заниматься переливанием с пустого в порожнее, крестьяне выращивают хлеб, его везут на запад, чтобы там продать, чтобы там купить сеялки и жатки и привести назад сюда крестьянам. Так нормальные страны не делают.

И всё-таки в апреле 29-го года, на 16-ой партийной конференции, наконец-то приняли решение о 5-ти летнем плане, утвердили его и осенью, 1-ого октября – 1-го октября начинался новый хозяйственный год - приступили к выполнению первого пятилетнего плана. Подчёркиваю – 1-го октября 29-го года. Через 2-е недели на земной шар обрушился мировой кризис, экономический кризис, самый сильный за всю историю человечества. И Советский Союз оказался в страшной ситуации – мы уже приобрели у Форда Горьковский автомобильный завод, у Маккормика, Катерпилара - тоже американских фирм - Челябинский тракторный, Сталинградский тракторный, Харьковский тракторный, Ростсельмаш. Мы покупали лицензию на точно такой же завод, мы покупали оборудование для этих заводов, мы нанимали инженеров, в основном американцев, которые должны были помогать при строительстве завода и запускать его до перехода на запланированный уровень. Всё это сделали в кредит – часть какую-то заплатили, всё остальное нужно было отдавать потом, а при мировом кризисе уже никто больше не желал покупать нашей нефти. А нефть у нас было главной статьей экспорта. Никто не желал покупать у нас лес и пиломатериалы, вторая по значимости статья экспорта. Пушнину, драгоценные металлы. Хлеб стоял на пятом, шестом месте. Ну раз не хотят покупать лес, нефть, то остаётся продавать что? Зерно. И вот тогда-то и произошло то, что до сих пор все вспоминают по-разному, но все одинаково отрицательно – первая волна коллективизации, широкой коллективизации.

Когда принимали первый пятилетний план, предполагали, что коллективизация будет проводиться, но охватить 18-20% крестьянских хозяйств в 29-ом году. В условиях кризиса, в январе-феврале 30-ого года, пришлось загонять в колхозы всех. Для чего? Для того чтобы взять максимум у них зерна и отправить за рубеж на продажу. Ну а о том, что дальше произошло, поговорим в следующий раз.