Решение проблемы взаимоотношений между Коммунистической партией и Советами

Решение проблемы взаимоотношений между Коммунистической партией и Советами через раскрытие основного противоречия социализма.

Дискуссия о взаимоотношениях между Коммунистической партией и Советами трудящихся продолжается. Временами затихая, она вспыхивает вновь с ещё большим полемическим накалом. И не случайно, поскольку взаимосвязь и взаимозависимость двух ветвей целостной Советской власти не только фактически определила всю историю Страны Советов, но и вскрыла в момент кризиса основное её системное противоречие, от правильного понимания и разрешения которого зависит судьба возрождённого социализма. Два очевидных факта нашей новейшей истории не дают покоя теоретикам.

Первый бесспорный факт: советская власть (в полном её понимании) возникла только тогда, когда объединились в одно целое идеи «Советов» и «Социализма». В результате, в деле управления строительством социалистического государства стали участвовать в неразрывной связке Коммунистическая партия, представившая обществу первый Красный Проект Социализма и Советы, выполняющие волю организованного пролетариата и отстаивающие жизненные потребности всего трудового народа страны.

Второй факт, как доказательство от противного: Советская власть, как основа социалистических преобразований в обществе и гарант социальной справедливости прекратила своё существование ровно в тот момент, когда Советы и Коммунистическая партия были разъединены.

Первый факт совершенно чётко обозначает уверенное начало становления Советской власти, а другой – момент её поражения. В результате 19 миллионов коммунистов практически безропотно приняли волевой внеуставный роспуск КПСС, а трудящиеся в своём большинстве столь же безвольно наблюдали за разгулом либеральной растащиловки всенародного достояния во «всевластных» Советах и даже не пытались всенародно защищать своих депутатов во время кровавого антиконституционного разгона представительной власти.

Поэтому, вполне закономерно, что именно к историческому анализу их отношений вернул многих исследователей поиск основных причин поражения Советской власти и Социализма. Я прекрасно помню, как в течение 25 лет менялись и тон, и содержание всех публикаций в левопатриотической прессе. Начинали с протестных разоблачительных заявлений в адрес действий команд Горбачёва и Ельцина с подробным указанием их «ошибок», сначала в «перестройке», затем в обрушении экономики страны и разграблении всего национального достояния. Но обрушение системной целостной социалистической экономики развивалось так стремительно, что патриотические публицисты и аналитики не успевали ещё толком объяснить народу одни преступные действия либерально-фашиствующей власти, как следовало множество новых, ещё более шокирующих и жестоких «ошибок».

Завершением этого «периода» обличительной борьбы можно назвать появление по инициативе С.Г.Кара-Мурзы «Белой книги», в которой с документальной достоверностью были показаны суть, масштаб, цель и результаты проводившихся разрушительных «реформ». Только после этого начали появляться обобщающие статьи, манифесты и концепции, в которых делались попытки вычленения комплекса главных причин, приведших к разрушению основ социалистического общества. Спектр выводов до сих пор остаётся настолько широк, что идея о том, что никакого даже начала движения к социализму не было, а построенное общество вообще некий «мутант», является едва ли не самой скромной в хоре жёсткой беспощадной критики.

К сожалению, ни одна из обобщающих аналитических работ и концепций, ни все они вместе, не смогли ответить на принципиальные вопросы: почему трудовой народ в большинстве своём продолжает безмолвствовать и почему практически все органы управленческой системы власти в СССР самым безответственным образом предали основополагающие принципы коммунистической идеологии? Не смотря на банальную прямоту вопросов, простого ответа не получается.

Так уж случилось, что у нас сейчас по пальцам одной руки можно посчитать обществоведов, которые применяют методологию целостного системного анализа развития общества. А вот «политологов», в любой момент готовых включиться в ранге «экспертов» в дискуссию на любую заданную тему – пруд пруди. Не отстают от них «узкие специалисты», которые, анализируя особенности своей профессиональной сферы, находят в ней некие «ключевые» недостатки, или напротив достоинства, позволяющие одним махом разрешить все проблемы развития общества. Не буду разбирать пример «экономистов» – особый трудный и длинный разговор. Их представители и правого и левого толка до сих пор свято верят, что только экономические отношения всегда были и будут первичными, а все остальные – вторичные, тоесть «надстроечные».

Сегодня особо активны в провозглашении найденного «философского камня» специалисты по информационным технологиям, легко доказывающие, что плановой социалистической экономике не хватало всего лишь автоматического программного управления. А вот с появлением суперкомпьютеров можно будет учесть, спрогнозировать любые всё возрастающие потребности, согласовав их с любыми требованиями производства.

Есть и другие «открытия века». Так некий «Волобуев» решил проблему «вечного двигателя» социального прогресса при социализме в «неограниченном выпуске денежных знаков». От Волобуева можно отмахнуться, как от назойливой мухи, но от проблемы необходимости для теоретиков коммунистической идеологии сознательного применения современной целостной системной методологии отмахнуться уже невозможно.

Мы глохнем в разноголосом хоре многочисленных «самостийных» теоретиков. Мы заблудились среди множества «самостийных» партий, лидеры которых навязали нам, вместо научно обоснованного обновлённого Красного проекта, успокоительную долгоиграющую идею «коммунистической многопартийности».

Если мы не научимся при решении многочисленных социальных проблем коллективному научному творчеству, с помощью которого только и можно преодолеть сложносистемный барьер разрастающегося цивилизационного кризиса, то эпидемия пессимизма вместе с разнообразными симптомами интеллигентского снобизма окончательно убьёт все надежды на скорейшее возрождение социализма.

Пессимизм, правда, быстро преодолевается в коллективном творческом труде, а вот снобизм, особенно тот, который питается всезнайством, нужно безжалостно выметать из коммунистического движения. Вот свежий пример из дискуссии на сайте com-stol.ru, которую открыла статья Ю.Иванова «Ещё раз о Советах».

Основное содержание статьи, основанное на известном документальном материале, вполне доказательно подтверждает тот факт, что Советы трудящихся «сами по себе» не только не способны к эффективному управлению социалистическим обществом и его государственными структурами, но легко поддаются обратной трансформации и могут стать даже властной опорой антисоциалистической контрреволюции. Только прямой союз с Коммунистической партией позволил Советам все 70 лет выполнять функцию представительной власти от имени всего трудового народа.

Всё логично и правильно, но Иванов делает категорический вывод: «Я считаю главным в деле социализма – наличие Коммунистической партии». Отсюда у него следует: «Создание Коммунистической партии, а не Советов рабочих, самая актуальная задача наших дней».

Можно подумать, что у автора есть твёрдые доказательства своей позиции. Но, нет. Читаем довольно пессимистический вывод: «Пока идёт классовая борьба, пока существует мировая система капитализма, пока не переломают империализм, никакие мероприятия и средства, никакие партии и органы диктатуры пролетариата, никакая организация производства не могут гарантировать от реставрации капиталистических отношений».

Оставим на научной совести автора такой пессимистический вывод, отбивающий охоту к любому социальному творчеству. Но тогда с какой целью он так настойчиво включается в публичную дискуссию? Для меня это оставалось загадкой, пока в дискуссию не включился А.Линкс со статьёй «И ещё раз о Советах». Её он начал с вполне резонного вывода, который теоретически обосновал В.И.Ленин ещё в 1902году в работе «Что делать?». Сравните, вот Ленин пишет в главе Преклонение перед стихийностью: «Разумеется, социализм как учение, столь же коренится в современных экономических отношениях, как и классовая борьба пролетариата, столь же, как и эта последняя, вытекает из борьбы против порождаемой капитализмом бедности и нищеты масс, но социализм и классовая борьба возникают рядом одно с другим, а не одно из другого, возникают при различных предпосылках». В другом месте Ленин не без основания вынужден подчеркнуть: «…рядом, а не одно из другого…».

А.Линкс в этом же смысле замечает Иванову: «Советы и не ниже и не выше Коммунистической партии. Это две сущности, которые имеют свои роли и функции на пути к коммунизму». Казалось, найдена рабочая точка соприкосновения и творческого сотрудничества двух предпочтений для разрешения обозначившегося диалектического противоречия. Тем более что сам Иванов в другом месте своей статьи пишет: «Экономическая и политическая борьба это одно неразрывное целое, диалектическое единство». Но тогда почему в ответе на статью Линкса он вдруг так взъярился, что, отбросив приличный тон знающего теоретика, пишет: «Имеется ли у [партии] опасность скатится в оппортунизм? Бесспорно, но кого видит А.Линкс судьёй в этом вопросе? Весь остальной пролетариат, т.е. большинство класса, недостаточно подготовленное теоретически, недостаточно твёрдое идейно, не усвоившее марксизма будет решать, не сбилась ли компартия на оппортунизм, да они даже не могут чётко представить, что это такое!».

Тов. Иванов, а кто же, по-вашему, судьи? Впрочем, догадываюсь – кто для Иванова идейный наставник. Одно время среди левых патриотов в большом авторитете был мрачный теоретик и политический путаник А.Зиновьев.

В книге, выпущенной на деньги КПРФ «Идеология партии будущего», где он буржуазное понимание идеологии пытался внедрить в коммунистическое мировоззрение, Зиновьев наставлял зюгановцев: «Идеологический способ мышления является во многом антиподом научного. Задача идеологов состоит в том, чтобы научить и приучить людей видеть и понимать окружающий мир и самих себя не такими, какими они являются сами по себе (объективно в силу законов бытия), а так, как это требуется согласно априорным учениям самих идеологов». После этого он легко произносит, что «Марксизм возник с самосознанием научного понимания реальности, с претензией на научность».

Но кто же По-Зиновьеву обладает научным подходом к проблемам идеологии, кроме него самого, конечно? Вот просто гениальный в своей особой логике ответ: «Новая идеология, о которой идёт речь, может возникнуть лишь на основе научного познания в самом строгом смысле слова «научного», а не на основе обывательского, хаотичного и дилетантского познания. Этот фактор из упомянутых двух главный. Но наука сама по себе не рождает идеологию. Идеологию создают особые люди».

Иванов же не просто повторяет Зиновьева, он его расширяет и «углубляет», позволяя несмышлёному народу заниматься «психологией», а особым избранным теоретикам – «идеологией»: «…из условий жизни класса вырабатывается не классовая идеология, а классовая психология, творцами идеологии являются конкретные люди – теоретики и идеологи».

Можно только представить, как трудно было В.И.Ленину искать убедительные аргументы для тогдашних знающих «марксистов» и всепланетных «рреволюционеров», чтобы они хотя бы не мешали его идее взятия власти Советами Рабочих, Солдатских и Крестьянских депутатов. Ведь тогда, даже такие теоретики как Плеханов, истерически обвиняли Ленина, что он хочет утопить революцию в крови рабочих, завлекая их в стихию невежественной деревни. А сегодня подобные же рафинированные «марксисты» с лёгкостью оценивают сознание рабочего класса на уровне «психологии».

Таким образом, весь ход многолетней дискуссии о причинах поражения основ и защитных механизмов реального социалистического общества, а также о возможных путях его возрождения, с устойчивой закономерностью возвращают, вновь и вновь, к проблеме взаимоотношений Советов и Коммунистической партии.

Наиболее чётко обозначились две позиции: одна призывает вернуться к чистым «Советам трудящихся», которые, мол, в своей естественной основе уже содержат гарантию «диктатуры пролетариата». А сторонники безусловной руководящей функции Коммунистической партии доказывают, что рабочие Советы как были сто лет назад способны только на экономическую борьбу, так и сейчас ни на что другое не способны.

Аргументы современного «экономизма», мягко говоря, наивны и основываются на какой-то «арифметической» логике. Так С.Токмаков в статье «Размышления на тему – Коммунистическая партия и Советы» пишет: «КПСС дала нам пример массовой партии, в которую шли все подряд. Итог известен…итак, если мы считаем необходимым иметь действительную Коммунистическую партию, придётся отказаться от того, что это массовая организация ВСЕХ трудящихся… При полной власти Советов, Советы сформированы из депутатов от ВСЕХ трудящихся, конечно являются прямой властью самих трудящихся».

Очень сложно комментировать такие логические «закавыки». Почему не может быть массовой партии представляющей «ВСЕХ» трудящихся? Неужели Токмаков с товарищами видит в массовости КПСС - главную причину её развала? Тогда бы нужно объяснить с какого количества наступает эта злополучная массовость и почему этот «недостаток» для партии становится преимуществом для Советов?

Все эти вопросы в пустоту. Ни Токмаков, ни главный идеолог этой группы С.Бобров, на таких мелочах не зацикливаются. У них изначально есть твёрдая опора в нерушимом тезисе «неделимости власти» и любого оппонента они бьют наповал, задавая «без всяких закавык» прямой вопрос: «Какая организация трудящихся должна иметь реальную власть в социалистическом государстве, Партия или Советы?».

Непримиримость позиций, с одной стороны, руководящей роли партии и, с другой стороны, самодостаточных полновластных Советов, очень чётко проявляет несомненный факт того, что затронуты две противоположности одного и того же диалектического противоречия. Мой анализ, результаты которого я уже приводил в других статьях, показывает, что в данном случае речь идёт об основном цивилизационном противоречии развития общества в целом, которое в реальном социализме СССР проявило себя в целостном взаимодействии Коммунистической Партии и Советов.

Это противоречие имело разные обличия в разных экономических формациях, но его суть не менялась: в каждый исторический период в любом обществе необходимо находить компромиссное решение между безусловной потребностью каждодневного обеспечения потребностей жизни и её воспроизводства и столь же безусловной необходимостью дальнейшего поступательного прогрессивного развития.

Надеюсь не нужно объяснять, что в эксплуататорских обществах этот баланс под любым предлогом склонялся в интересах привилегированной элиты.

Снятие антагонистического противоречия между общественным способом производства и частной формой присвоения прибавочного продукта лишь открывает простор для разрешения «основного противоречия социализма», но автоматически его не снимает. Таким образом, при социализме, как показал опыт реального социализма, прежде всего в СССР, на повестку дня выходят проблемы научного управления, прогнозирования и проектирования процессов функционирования общества и его развития, которые необходимо решать ОДНОВРЕМЕННО, практически в режиме реального времени.

Поэтому и отношения между двумя независимыми и, в то же время, неразрывными ветвями Советской власти: Советами и Коммунистической партией, в процессе развития производительных сил социализма, к 70-м годам подошли к такой стадии, что увязка интересов в процессе согласования практически сливались по времени, и вся управленческая система как бы постоянно находилась в цейтноте. Посыпались ошибки при взаимном обвинении и при отсутствии полноценного механизма согласования. В конечном итоге победил, как доказал С.Г.Кара-Мурза, утилитарный сиюминутный интерес голого потребительства. Возврат к социализму не имеет альтернатив, и возможность снятия напряжения в управленческом противоречии социализма я связываю с широким использованием конституционного права ВЕТО во всех разнообразных формах его применения.

Только оно позволяет раскрыть противоречие в направлении устойчивого прогрессивного общественного развития. Модель конституции социалистического общества с конституционным правом Вето для обеих ветвей власти: представительной для Советов и исполнительной для Коммунистической партии, получается непротиворечивой и оптимистичной. Непротиворечивой – в смысле, способной плодотворно разрешать основное противоречие социализма.

Николай Градов