В Харькове арестован один из лидеров антимайдана Константин Долгов

Одуревшая от халявных прибылей, безмозглая евроукраинская буржуазия гадит в человеческие души, кичится своим гавнявым добром, захватывает и растреливает людей и дохнет заживо под гнетом своих грехов. Мы видим агонию ельциноидов, чубасоидов, бандеровской нечисти. Эти недоумки свели себя к материальным ценностям, награбленным у народа. Они позвали интервентов себе в помощь, люди, противостоящие им, стоящие на баррикадах, взрослые и совсем юные - честь вам и слава. Вы совесть этого мира, его надежда и будущее. Дело ваше правое и победа за вами.

В современном мире существует несколько типов обществ, отличающихся друг от друга по системе используемых регуляторов. Но главным является способ существования, именуемый модерном. Этот способ начал развиваться примерно около 1500 года нашей эры и сейчас завершается на наших глазах. Соответственно, мы говорим об обществе модерна, об эпохе модерна и так далее. В пределах эпохи, конечно же, есть и другие общества. Есть премодерн, то есть общества, не осуществившие переход в модерн. Есть контрмодерн, то есть общества, желающие вернуться в очень модифицированный модерн. И есть постмодерн, считающий, что он своим отрицанием модерна как бы преодолел его. Модерн, а также премодерн, контрмодерн и постмодерн – это типы обществ, которым свойственны определённые нормы и принципы, регулирующие социальную жизнь. Модерн – это тип общества, регулируемый а) светским национальным правом, б) секуляризацией общественной жизни, то есть превращением всей жизни в светскую. Религия отделяется от государства, она остаётся как частное дело людей, но её прерогативы резко сокращаются, им указана граница. Атомизация, индивидуализация индустриализация и так далее. Общество модерна иногда называют индустриальным или даже буржуазным, но с определёнными оговорками. Премодерн – это тип общества, предшествующий модерну и регулируемый религией, традицией, сословной корпоративностью, преобладание сельскохозяйственного уклада. Общество премодерна иногда называют традиционным или аграрным. Контрмодерн – это тип общества, сходный с премодерном, но искусственно насаждаемый в эпоху модерна и даже постмодерна. И избавляющий премодерн от развития, от гуманности. Ведь когда премодерн существовал, в нём же тоже было развитие. Постмодерн – это тип общества, формирующийся на обломках модерна и проблематизирующий основные принципы всей социальной регулятивности. Если модерн собирал всё к одному знаменателю, разрешая многообразие и потом собирая его рациональностью, то постмодерн говорит: «Всё, ничего не собираем, всё распускаем». Типы обществ формироваться стихийно или на основе чёткого замысла. Замысел, сообразно которому создаётся общество определённого типа, – это проект. В наибольшей степени на основе чёткого замысла осуществлялись модерн, контрмодерн и постмодерн, что позволяет говорить о проекте «Модерн», о проекте «Контрмодерн» и о проекте «Постмодерн». Давайте перечислим регуляторы, они же фундаментальные принципы, обеспечивающие в рамках модерна структуризацию общества, его функционирование и развитие. Принцип номер один – несовершенство человека. Неисправляемое несовершенство человека. Модерн говорит: «Человек фундаментально зол и несовершенен. В нём всегда есть свинья, и её количество равно константе. Мы должны исходить из этого, как из данности. И мы должны заставить это работать на прогресс, на благо, на развитие. Утопия усовершенствования человека – злая утопия. Человек зол – мы должны исходить из этого, ставить его в рамки, при которых это зло будет работать на благо. Пар, нагнетаемый в котле, может взорвать дом, но он же может создать паровую машину. Мы должны работать так, – говорит модерн, – и мы обеспечим прогресс». Так он его обеспечил! Модерн – великий проект. Он обеспечил развитие. Но в итоге оказалось, что качество «хомо сапиенса» не меняется и даже ухудшается, а развитие производительных сил идёт чуть ли не по экспоненте. И возникает вот такая ситуация: развитие технической среды, в которой обитает антропос, идёт вверх, а сам антропос остается на месте (или идёт вниз). Нарастают антропотехнические «ножницы». Человек не меняется, а среда стремительно развивается. В результате техническое развитие подходит к некоему критическому барьеру. Антропотехническому барьеру, иногда в кулуарах называемому «барьером Питерса». Этот неуправляемый рост смертельно опасен. И мы подходим к этому барьеру. «Что ж тогда делать?» – спрашивают. Либо начать сворачивать научно-технический прогресс (и это и есть контрмодерн). А как его свернёшь? Его же и свернуть нельзя! Либо начать наращивать человека, а это и есть сверхмодерн. Этим-то и занимались коммунисты! Этим-то всё время и занималась Россия столетиями. За это-то её и костерили. Но сейчас же наступает момент, когда без этого типа развития, который уже не есть модерн, мы просто окажемся у «барьера Питерса». Мы просто «навернёмся» раз и навсегда. Это только один главный принцип, который уже говорит о том, что модерну, великому проекту, который осуществлялся очень долго, хана. Он подходит к финальной точке. Те принципы регуляции, которые он предлагал, исчерпаны. Но если это так, то всё, что делали русские (как в рамках XIX и XVIII века, так и в рамках коммунизма), все русские мечты о том, чтобы человек развивался так же, как развиваются производительные силы, чтобы одно развитие сочеталось с другим, – она только сейчас приобретает, эта мечта, безальтернативный характер. Только сейчас человечество вдруг понимает, что без этого действительно хана. Русское ноу-хау выходит на передний край само собой, в силу краха конкурента. Русские этого не добивались. Крах происходит в силу естественных причин и в силу того, что его добивают, этот модерн, мировые элиты, которые грезят просто неразвитием. Но тогда всё, что остаётся человечеству от альтернативного развития, – это русское ноу-хау. И именно в этот момент нужно уничтожить и русскую цивилизацию, и это ноу-хау, и всё на свете. Ради чего? Тут же возникает главный вопрос – ради чего? Для того чтобы шанса на развитие, совместимого с жизнью, у человечества не осталось. У Шиллера по этому поводу король спрашивает у Инквизитора: «Кому же я оставлю державу?» Он отвечает: «Тлению, но не свободе». Поэтому все, кто болтает о свободе, говорят о ней, ноют, источают из себя какие-то странные звуки по поводу модерна – все эти люди на самом деле являются марионетками в руках других, которые тяготеют к фундаментальному злу.

Странно, что нет упоминания авторства Кургиняна у вышеприведённого текста.